Райский Ад

На начало 2022 года в состав ООН входило 193 государства-члена и два государства-наблюдателя. Но это далеко не все страны мира. Еще есть частично признанные и непризнанные страны, ассоциированные государства, территории с неопределенным статусом, заморские владения и зависимые территории. В сумме число стран на планете уже перевалило за 250 и с каждым годом их число увеличивается. При этом за скобками остаются так называемые «прочие территории», государственный статус которых невозможно определить с юридической точки зрения. Примеры? Пожалуйста.

Их нравы

Есть субнациональные территории, какой является Афон. Официально он называется «Автономное монашеское государство Святой Горы». А Мальтийский орден не только имеет дипломатические миссии, но даже обладает статусом организации-наблюдателя при ООН. Еще есть спорные территории. Таковой считается область Гилгит-Балтистан в Пакистане. А к ничейным землям относятся участки сербо-хорватской границы и Антарктика. Байконур – пример арендованной территории. А еще есть территории, не контролируемые центральными правительствами. Вот в такое злачное местечко мы и отправились вместе с женой.

Чтобы не упустить чего-нибудь важное, перед каждым путешествием мы тщательно готовимся – тралим глубины интернета, штудируем путеводители, изучаем карты. Когда собрались ехать в Копенгаген, составили список объектов, которые стоило осмотреть в первую очередь. Конечно, в нем была знаменитая Русалочка, Национальный музей, Королевский дворец, но первым пунктом значилась Христиания. Почему?

На данный момент у меня был богатый опыт знакомства со злачными местами мира. Район Патпонг в Бангкоке, Пляс Пигаль в Париже, Волкин Стрит в Паттайе, район Красных фонарей в Амстердаме, Репербан в Гамбурге – список можно продолжить. Все их объединяло балансирование на грани закона, либо откровенный выход за его пределы. Однако по слухам, Христиания в Копенгагене была чем-то гораздо большим. Нас терзало любопытство. Заселившись в отель, мы тут же отправились искать царство абсолютной свободы.

Отыскать Христианию в датской столице очень просто, поскольку она находится в историческом центре, в шаговой доступности от бывшего королевского дворца Кристиансборг, где ныне заседает парламент. Идеальным ориентиром служит Церковь Нашего Спасителя, которая отличается уникальным спиралеобразным шпилем. Такого я нигде раньше не встречал. Храм высится почти у самого входа в свободный мир.

Что такое Христиания? Это огромный городской квартал с армейскими казармами, заброшенными после Второй Мировой войны. Он является собственностью Министерства обороны. В него также входит два больших полуострова, которые являются остатками старинных крепостных валов. Валы друг от друга отделены каналами. Благодаря водным преградам, квартал надежно изолирован от других районов города. В том, что это бывшая крепость легко убедиться, взглянув на карту. На ней хорошо видны контуры бастионов. На карте написано название квартала — «Вольный город Христиания».

Чем отличается Христиания от других районов Копенгагена? Это страна в стране, которую не контролирует правительство Датского Королевства. На ее территории не действуют законы Дании. Она неподконтрольна полиции. А началось все в 1971 году, когда большая группа хиппи захватила армейские казармы. Тогда и была провозглашена Христиания — общество свободных людей, не желающих жить в государстве.

Квартал мгновенно превратился в крупнейший центр наркоторговли. Сюда потянулись молодежь и подростки. Поскольку торговали, в том числе, тяжелыми наркотиками, появились первые жертвы. Полиция предприняла несколько попыток выселить сквоттеров. Но атаки полицейских успешно отбивали, а ценителей абсолютной свободы становилось все больше и больше. Недавно Христиания отметила свое пятидесятилетие! Власти за полвека так и не смогли уничтожить городское новообразование.

С таким грузом брутальных познаний мы подошли к центральному входу. Граффити на стене крайнего дома вселяло надежду. На фасаде были изображены сцены райской жизни – цветущие деревья, порхающие ангелы, жар-птицы. Дальше – хуже. За воротами потянулись скучные казармы из серо-бурого кирпича. Стены до уровня второго этажа были изуродованы хулиганскими граффити. Судя по вывескам, в казармах располагались художественные мастерские и выставки, но обилие мусора и запустение вызывало приступы легкого удушья и убивало всякое желание приобщаться к искусству.

Повсюду красовались изображения символа Христиании в виде трех желтых кружков на красном фоне. По детской площадке были разбросаны мятые банки из-под пива. Наше внимание привлек массивный столик, который сварили из огромных ржавых шестеренок. Возможно, это был не стол, а арт-объект. На огромном плакате были нарисованы запрещающие знаки, понятные без подписей – нельзя колоться, носить оружие и драться. Я фотографировал все подряд без перерыва.

Наконец, показалась арка с надписью «Christiania». Собственно, пока мы еще находились в преддверии виртуальной страны. Сразу за аркой на стенах домов появились огромные знаки с изображением перечеркнутого фотоаппарата. Проходивший мимо пожилой мужчина, увидев в моих руках камеру, скрестил перед собой руки:
— Убирайте немедленно. Отберут, разобьют, сожгут.
Я понял, почему не нашел в интернете ни одного снимка с Пушер-стрит, центральной улицы Христиании. Пришлось спешно прятать фотоаппарат в рюкзак.

На Пушер-стрит мы почувствовали себя инопланетянами. Нет, мы не отличались одеждой, цветом кожи и формой ушей. Мы просто не могли вписаться в атмосферу, которая царила на улице. Это было чем-то сродни пьяному угару, который недоступен и непонятен закоренелому трезвеннику. Всюду царило оживление, какое бывает во время групповой пьянки. Люди говорили негромко, но как-то разом и бесцельно. Их глаза горели дьявольским огнем. Они излучали энергию, которая вызывала у нас чувство дискомфорта.

Мы шли не спеша, стараясь не делать резких движений, чтобы не привлекать внимания. Иногда останавливались и украдкой наблюдали. До нас никому не было дела, будто мы были невидимками. На Пушер-стрит в основном тусовались молодые люди. Поскольку погода выдалась прохладной, на улице стояли железные бочки, в которых горел огонь. Люди толпились вокруг бочек, тянули руки к огню, дружно гоготали, нервно жестикулировали.

Нас не покидало ощущение, что мы попали в психбольницу. Кто-то молотил по бочке железным прутом. Это напоминало барабанную дробь перед казнью. В небо поднимались клубы черного дыма. Резко пахло раскаленным железом. Кстати, почему в Аду должно пахнуть серой? Там определенно должно вонять перегретым железом и горелым мясом. Свой вклад в зловещую атмосферу добавлял вид мрачных обшарпанных казарм.

Внутри у меня все сжалось от тревоги и безысходности. На что это похоже? Где-то я уже чувствовал нечто подобное. И тут до меня дошло – в голливудских фильмах-катастрофах, в которых то Земля сталкивается с астероидом, то людей выкашивает жуткая эпидемия, то на планете разгорается ядерная война. В Христиании все это было не просто наяву, но еще и сдобрено сочными запахами. Так вот как выглядит Апокалипсис!

Потихоньку мы дошли до площади, по периметру которой стояли киоски и лотки. Мы сделали круг и не поняли, чем торгуют. В киосках продавали трубки, кальяны и вещицы непонятного назначения. На лотках были разложены пакетики с порошком и сушеной травой. Но больше всего удивили аккуратные ряды колбасок и брусочков, напоминающих пластилин. Что это — местные десерты, сувенирная продукция?

И тут меня словно обухом по голове ударили — Боже, да ведь это наркотики! Сразу стало понятным массовое помешательство, нездоровое оживление, горящие глаза. Да все эти ребята обкурены! Вот откуда наше ощущение острой дисгармонии — с этими людьми мы находились в параллельных мирах. Раньше нам никогда не приходилось видеть массовое употребление наркотиков, поэтому происходящее казалось кошмарным сном. В Христиании мы действительно были инопланетянами!

Пушер-стрит закончилась, потянулись жилые дома. Это были все те же казармы, но более ухоженные, чем на центральной улице, где царили эйфория и хаос. Во дворах было довольно чисто. Конечно, не так, как в городских районах за пределами Христиании, но лучше, чем на Пушер-стрит. А что вы хотите — городские коммунальные службы были здесь вне закона. Убирать и утилизировать мусор приходилось самим коммунарам.

Возле подъездов стояли молодые мамочки с колясками. Кстати, еще в 1995 году количество детей в Вольном городе выросло настолько, что пришлось открывать четвертый детский сад. По улице туда-сюда сновали велосипедисты. На первый взгляд, текла обычная городская жизнь, но была она какая-то грубо сработанная. В искусстве есть понятие «лубок» — нарочито упрощенное, лишенное изящества изображение. Жизнь в Христиании была организована в лубочном духе. Что же притягивает сюда людей? Я не имею в виду тех обкуренных ребят с Пушер-стрит, которые приходят из внешнего города, чтобы покурить травку.

Притягивает не только свобода. В благополучном обществе с сильной социальной защитой человек теряет возможность развиваться, эволюционировать. Зачем совершать действия, решать задачи, преодолевать препятствия, если ты обеспечен всем необходимым до конца жизни? А в Христиании таких возможностей хоть отбавляй. В 70-е годы хиппи удалось создать коммуну с социалистическим типом экономики без государственного управления обществом.

Вольный город Христиания разделен на общины, которыми управляют общинные советы. С точки зрения политической системы это абсолютная демократия. Согласно местным законам, каждый индивид несет ответственность за благополучие всей общины, а само общество должно быть экономически самодостаточным.

Чем коммунары зарабатывают на жизнь? В Христиании обосновались не только люди искусства, которые пишут картины и сочиняют музыку, но и предприниматели, которые организовали производство. В Вольном городе, например, собирают трехколесные грузовые велосипеды с кузовом, которые даже идут на экспорт.

Одно время на территории страны ходила собственная валюта — 1 лён равнялся 50 датским кронам. Правда, вскоре ее упразднили за ненадобностью. Датские деньги нужны, в частности, для оплаты электроэнергии, которую по договоренности коммунарам поставляет Министерство обороны. А вот налоги Датскому Королевству коммунары не платят.

Христиания пользуется популярностью среди туристов, которые оставляют здесь свои денежки. Часть доходов оседает в карманах наркоторговцев. Но есть и другие возможности вложить деньги в экономику непризнанной страны. В местной Опере, Гей-Хаусе, клубе «Дракон» проходят платные выступления рэперов, панк-, рок- и хип-хоп-групп. На концерты съезжается молодежь со всей Европы. На Лугу Мира организуют футбольные турниры. А еще есть культурный центр Ден-Гра-Хол, кафе и рестораны. Одно время популярностью пользовалось безалкогольное кафе «Лунный рыбак».

Бичом коммуны являются наркотики — оборотная сторона свободы и отказа от государственности. Эта проблема хорошо знакома россиянам, пережившим лихие девяностые. Тогда свободой, прежде всего, воспользовался криминал, фактически захватив власть. Поскольку община Христиании не имеет собственных силовых структур, бороться с наркоторговцами очень сложно.

Еще в семидесятые полиция Копенгагена регулярно утраивала в городе облавы на торговцев гашишем. Те спрятались за «стенами» Вольного города и поначалу торговали только легкими наркотиками. Коммунары не возражали, поскольку сами пользовались их услугами. Когда же торговцы перешли на героин, терпение хозяев лопнуло, и они решили следовать принципу: «Не можешь победить — возглавь».

Наркоторговцам разрешили продавать гашиш и марихуану только на центральной улице. За торговлю в других местах нарушителей ждала физическая расправа. Увы, добиться полного контроля над оборотом тяжелых наркотиков так и не удалось. Пушер-стрит стала проклятием Христиании и ярким примером последствий абсолютной свободы. Грань между свободой и несвободой коммунары ищут до сих пор, тестируя варианты на практике.

В тяжелых раздумьях мы вышли на окраину Христиании. На крепостном валу торчала импровизированная пограничная будка. «Пограничника» на месте не оказалось, да и надобности в нем не было, поскольку дальше путь был закрыт. Мы думали пересечь Вольный город и выйти с противоположной стороны, но планы пришлось менять.

На окраине коммунары жили не в казармах, а в дебаркадерах и неказистых развалюхах с крохотными приусадебными участками. Мы подошли к крайнему дому, чтобы рассмотреть коммунарское жилье вблизи. Нелепые украшения и безвкусица наводили на мысль, что у хозяина не все в порядке с головой. Дом и участок были образцом несовершенства. И таким был весь Вольный город. Хорошо это или плохо? У каждого свой ответ на этот вопрос.

Чтобы выйти из Христиании, пришлось снова пересечь ее из конца в конец, пройдя все ужасы Пушер-стрит. Обратный путь прошел без приключений. Утверждают, что преступность в Христиании ниже, чем в других районах Копенгагена. Возможно, это следствие кодекса коммунаров, каждый из которых несет личную ответственность за благополучие общины.

У выхода к нам подошел молодой парень и протянул рекламный флаер:
— Приходите в полночь на фестиваль. Будет весело.
Я вспомнил чадящие костры и обкуренных ребят на Пушер-стрит:
— Нет, уж лучше вы к нам на Колыму!

Через минуту мы были возле ворот, ведущих в город. На обратной стороне арки, через которую мы попали в Христианию, было написано: «Вы выходите на территорию Евросоюза».