Сомалийская виза под №1

Владислав Кетов

В 90-е годы петербургский художник Владислав Кетов за десять лет на велосипеде по береговой линии объехал четыре континента. Мы встречались с ним, когда он возвращался в Санкт-Петербург после окончания очередного этапа. После пересечения Юго-Восточной Африки Владислав поделился свежими впечатлениями.

Чудеса в решете

«Из ЮАР я направился в Мозамбик. Переход был трудным, поскольку дороги, указанной на карте, попросту не было – вместо нее оказался песок. Несколько километров меня протащил попутный джип. Сносная дорога появилась только после пересечения границы, и я довольно быстро добрался до Мапуту – столицы Мозамбик. Там меня приветливо встретили в нашем посольстве. Дипломаты рассказали интересную историю про хлопок. А вспомнили ее, потому что как раз на рейде стоял наш пароход, с которым не знали, что делать.

До революционных преобразований Мозамбик был крупнейшим поставщиком хлопка в Африке — это стало для меня настоящим открытием. Когда же победил социализм, из Узбекистана прислали специалистов по хлопку, чтобы они помогали аборигенам. Узбеки построили оросительную систему, но при этом не учли, что условия в Африке и Средней Азии совершенно разные. В результате хлопок в Мозамбик расти перестал. Узбекские специалисты уехали домой, поскольку делать им здесь было больше нечего.

Прошло много лет после описанных событий, и в Мапуту из России прибыл корабль с грузом хлопкоуборочной техники! Контракт продолжали выполнять, но убирать было уже нечего. Так и застряло это несчастное судно в порту, поскольку никто не знал, что делать с грузом.

В Мозамбик произошел случай, который мне хорошо запомнился. Война там уже подходила к концу, но оставались отдельные очаги сопротивления. Я ехал через джунгли и обратил внимание, что машины стали ездить только группами по пять-шесть штук. Потом заметил на дороге следы разобранных завалов из поваленных деревьев и понял, что это бывшие засады.

Едва я успел это осознать, как началась стрельба. На дорогу из зарослей выбежали солдаты с «калашниковыми» наперевес, раскрашенные по всем правилам голливудских фильмов. При виде меня они впали в ступор – слишком уж я не вписывался в военные реалии. Мне было весело смотреть на их реакцию, поскольку солдаты находились в шоковом состоянии. Когда я миновал их, они снова принялись по кому-то стрелять.

В Танзании из-за ужасного качества дороги ехать было настолько тяжело, что у меня случались провалы в памяти. Однажды я обнаружил пропажу нескольких вещей из своего снаряжения, но так и не смог понять – их у меня украли, или я сам оставил эти вещи на стоянке. Потом долго расстраивался из-за того, что не смог вспомнить, как это произошло.

Интересный случай произошел в Дар-эс-Салам – крупнейшем городе Танзании. Мне обязательно нужно было получить сомалийскую визу, поскольку после Танзании перед Сомали оставалась только Кения. Я всегда стараюсь решать проблемы заранее, тем более что столица Кении находится далеко от берега и мне пришлось бы сделать большой крюк, чтобы заехать в посольство. А Дар-эс-Салам находится прямо на побережье.

В Танзании я остановился в российском посольстве. Мне обещали аудиенцию с послом, но предупредили, что вести себя нужно очень аккуратно. «В прошлом он был первым секретарем киргизской компартии», — пояснили мне. Скорее всего, Борис Николаевич Ельцин по просьбе нового киргизского лидера Аскара Акаева убрал его из Киргизии в Танзанию, чтобы тот не мешал новому руководству.

Меня предупредили: «Посол говорит почти шепотом — так уж привык. Не дай Бог его перебить. Иначе просто не услышишь, что он тебе скажет». Вот уж чисто байские штучки — он привык, что все должны ловить его священные слова. На деле так и случилось – я едва разобрал, о чем говорил со мной посол.

Забавная история вышла с получением сомалийской визы. Когда я сказал нашим дипломатам, что хочу получить визу в Сомали, на меня посмотрели как на идиота: «Ты соображаешь, что говоришь? Какая сомалийская виза? В Сомали нет центрального правительства уже несколько лет! У кого визу-то просить?»

Как раз в тот момент, когда я был в Танзании, сомалийские повстанцы с треском выкинули из страны американский спецназ. Страна была разорвана на две части. Юг контролировал так называемый генерал Морган. На севере, где по слухам раньше находилась мощная советская военно-морская база, было спокойней.

Я принял это к сведению, но не успокоился. Как показывает опыт, если информацию собрать из нескольких источников, она, как правило, отличается. Через несколько дней я пришел в наше посольство и показал свой паспорт с сомалийской визой, чем поверг в шок дипломатов. Самое забавное, что виза была под номером один! То есть, идиотов, желающих получить такую визу, до меня просто-напросто не было.

Получил я ее без особых затруднений. Рассуждая логически, кто еще может владеть информацией по поводу Сомали, я вспомнил, что эта страна когда-то была итальянской колонией. Позже Италия нередко представляла Сомали в различных организациях. Я пошел в итальянское посольство. И правильно сделал, потому что они не только по-прежнему официально представляли Сомали — у них даже сидел сомалиец, который ведал визами.

Тот отнесся ко мне с большим расположением и не только поставил визу, но и дал много ценных советов и даже написал письмо генералу Моргану. На прощание он сказал: «Не знаю, как у тебя сложатся дела в Центральном Сомали, но на юге, если пробьешься к генералу Моргану, все будет нормально. Генерал хорошо говорит по-русски, с ним все и обсудишь». А на север написал записочку генерал-губернатору. И вообще, когда он понял, что за проект я делаю, сказал, что это можно сравнить с первыми шагами Армстронга на Луне.

Вскоре я осознал, что Сомали мне вряд ли удастся пройти по суше, и решил обойти ее морем вдоль берега. Познакомился с моряками, получил у них карты и лоцию. Кстати, тогда я впервые держал лоцию в руках и ее чтение показалось мне увлекательнейшим занятием. Я с удовольствием штудировал строгое описание той или иной зоны океана, особенно прибрежной. Съездил в местный яхт-клуб, попытался найти попутчика, но понимания не встретил.

Тогда я поехал к местным рыбакам. Они показали свои рыбацкие посудины – тримараны. Это были долбленые лодки с простейшим парусом и двумя выносными бревнами в качестве балансира. Я уж было решил купить тримаран. Для проверки судна попросил его владельца прокатить меня до Дар-эс-Салама. Город находился в 20 км севернее. Рыбак очень удивился: «Это же далеко». Тогда я подумал: «Если для такой посудины два десятка километров далеко, как я на ней поплыву 4000 км вдоль Сомали!»

Рыбаку свои опасения не высказал, а предложил доплыть до ближайших островов и сделать вокруг них что-то вроде петли. Оказалось, сделать даже такой простейший маневр невозможно из-за примитивности парусного вооружения. Стало очевидно, что приобретение такого судна является полной авантюрой, и я отказался от этой идеи.

Проехать Сомали по суше было невозможно, поскольку там шла не просто война, а клановые разборки, что гораздо хуже войны. На войне есть две стороны — там можно разобраться в ситуации. А когда все воюют против всех, понять ничего невозможно. Тем более что в стране имелась всего одна дорога, и все боевые действия происходили в ее окрестностях. Пришлось объезжать Сомали через Кению. Увы, сомалийская виза под №1 мне так и не пригодилась».