Живая еда
Наша группа в составе двух десятков журналистов прибыла в Сеул. Вечером нас повезли в дорогой ресторан, чтобы угостить местными деликатесами. Первый шок пришлось испытать уже за порогом. Вместо стен в помещении были аквариумы. В них плавали, извивались, ползали жуткие монстры, выловленные в прибрежных водах.
Гримасы гастрономии
Гостей усадили в корейском стиле – на полу, скрестив под собой ноги. Официантки бойко принялись накрывать на стол. Передо мной поставили блюдо, на котором лежало нечто, напоминающее моток белой рыболовной лески. Вершину закрывала тонкая серая пленка.
В раздумье – что это и как его есть – я сбросил пленку на стол, взял моток и надкусил «леску». Официантка изумленно замерла. Девушка попыталась что-то пояснить, но по-корейски никто не понимал, а переводчик, как на грех, задержался в пути. Голодные коллеги, глядя на меня, тоже начали жевать «леску». Странная субстанция действительно напоминала рыболовную снасть, но почему-то пахла редькой.
Переводчик появился, когда мы уже доедали экзотическое блюдо. Официантки в ступоре наблюдали за происходящим. И тут выяснилось, что это совсем даже не еда, а всего лишь ложе для тончайшей нарезки из очень дорогой редкой рыбы. Выходит, деликатес мы выкинули, а посуду съели, чем и вызвали удивление официанток.
Оказалось, что «леска» сделана из редьки. Уму непостижимо, как из этого овоща можно вытянуть тонкую проволоку! Помимо декоративной функции она выполняла гигиеническую роль – после употребления рыбы редьку следовало пожевать и выплюнуть. Процедура служила для очистки вкусовых рецепторов перед следующим блюдом. Только так можно было в полной мере ощутить новый вкус.
Едва мы разобрались с одной загадкой, как тут же возникла другая! На стол поставили огромный поднос, уставленный небольшими чашками с чем-то неаппетитным и даже страшным. Дегустация началась с тонких пластиков рыбы. Выяснилось, что она сырая – живые особи еще несколько минут назад плавали в аквариуме. Самой съедобной оказалась красная рыба – ее мясо было слегка солоноватым и очень нежным. Оно буквально таяло во рту.
Остальные посудины были заполнены моллюсками, которых только что вынули из раковин. Женский крик «Мама, оно уползает!» подтвердил худшие опасения – моллюски были живые! Желающих отведать специфические деликатесы оказалось немного, а живую медузу никто не осмелился даже надкусить.
Финал был трагичен. К концу ужина наши ряды заметно поредели. Время от времени люди стремительно вскакивали и убегали. Бежали недалеко – до ближайшего туалета. Диарея приняла масштабы эпидемии. Наш отель находился неподалеку, но в Сеуле и в два часа ночи можно попасть в пробку. Опасаясь застрять в пути, все стремились по максимуму использовать туалеты в ресторане.
Завершающий акт трагикомедии состоялся при посадке в автобус. Очередная жертва появлялась из дверей ресторана, направлялась было к автобусу, а потом резво мчалась обратно. Челночные рейсы завершились около полуночи. Я был чрезвычайно горд, что меня миновала сия горькая участь. Буквально на днях я вернулся из Индии, где, очевидно, организм приобрел непобедимый иммунитет к воздействию экзотической пищи.
В отель прибыли далеко за полночь. Тратить драгоценное время на сон было жалко, и я решил прогуляться по ночному городу. Поскольку небоскребы мешали ориентироваться, гостиница сразу была безнадежно потеряна. И тут с большим запозданием дали знать о себе живые деликатесы!
Я судорожно заметался по улицам, но спасительных туалетов не было. Ночной Сеул бурлил людьми, но никто не говорил по-английски. И только торговка на рынке, услышав название отеля, уверенно показала направление. Закрытая высокими зданиями гостиница оказалась совсем рядом. Я был спасен!
ОТЕЛИ СЕУЛА
