Великая сила женепи

Во время поездки по французским Альпам наша группа оказалась на горнолыжном курорте Леже. Французы весьма патриотичны в отношении своего языка, поэтому не спешат учить английский. Программа поездки была написана на французском, а сопровождавшая нас девушка-инструктор едва говорила по-английски.

Глава «Сквозь языковый барьер»

В первый день катались на лыжах до полного изнеможения. Обессиленные, с дрожащими от усталости коленками, мы спустились со склона и приняли в отеле душ. Поскольку программа вроде как предусматривала ужин в ресторане, надели парадно-выходную одежду. В программе была еще одна опция, но уровень нашего французского не позволял точно перевести ее содержание.

Воодушевленные предстоящим пиршеством в условленное время мы собрались у входа в отель. Подъехал автобус, водитель гостеприимно распахнул дверь, и мы блаженно упали на мягкие сиденья. Мышцы ныли после тяжелой физической нагрузки. Автобус попетлял по освещенным улочкам курортного городка, выехал за его пределы и устремился в ночь, в темноту. Все напряглись — где же находится этот загадочный ресторан?

Мы терялись в догадках, когда автобус остановился у склона горы, сиявшей первозданным снегом под полной луной. Водитель жестом предложил покинуть теплый салон, обошел автобус и распахнул заднюю дверь. Отсек оказался доверху наполнен горными снегоступами. Внешне они напоминали очень короткие, но широкие лыжи, в центральной части которых установлен подвижный элемент с острыми металлическими зубьями. «Лыжи» не позволяют провалиться, а металлические «когти» при ходьбе впиваются в снег и удерживают на крутом склоне.

Мы поняли, что та самая непереведенная опция означала знакомство со снегоступами. Сейчас инструктор покажет, как ими пользоваться, и мы, наконец, отправимся на ужин. Однако надевать снегоступы почему-то пришлось нам. Инструктор тщательно подобрал их по размеру, помог затянуть крепления и жестом показал, чтобы мы двинулись за ним вверх по склону.

Ясно! Мы чуть-чуть поднимемся вверх — надо же на практике ознакомиться с этим видом активного отдыха, — потом спустимся вниз, скинем эти чертовы кандалы и отправимся, наконец, в ресторан. Однако восхождение все продолжалось и продолжалось, а инструктор даже не думал останавливаться. Парадная одежда быстро промокла от пота. Мы были так настроены на ресторан, что не удосужились надеть шапочки и перчатки. От холодного ветра мокрые после душа волосы покрылись ледяной коркой, а незащищенные руки при падении резал снежный наст.

Над головой сияли яркие звезды. Горная долина была заполнена электрическими огнями города, в котором затерялся наш заветный ресторан. Негодование нарастало с каждой минутой. Когда бунт, казалось, был неизбежен, инструктор, наконец, остановился. Мы встали перед ним полукругом. Наш истязатель, увидев мрачные, жаждущие мести лица, сунул руку под куртку, достал плоскую металлическую фляжку, отвинтил пробку, сделал маленький глоток и протянул фляжку следующему.
— Женепи, — пояснил он.
Жидкость оказалась жгуче-ароматной. По телу разлилось блаженное тепло. Его волны пригасили клокочущий гнев. Когда фляжка вернулась по кругу хозяину, тот указал на крохотный огонек, горящий вверху на склоне:
— Ресторан.
Вот те раз! Оказывается, все это время мы шли к долгожданному ужину!

Подниматься вверх становилось все тяжелее — сказывалась физическая усталость, накопившаяся за день. Но теперь у нас была видимая цель, да и порция женепи оказала целительное действие, разогнав кровь по телу. Через некоторое время мы, наконец, ввалились в дверь ресторана и упали на деревянные скамьи.

Заведение, расположенное высоко на склоне горы, было доступно для горнолыжников, спускающихся сверху и для обладателей снегоступов, поднимающихся снизу. Оказывается, гостям курорта предлагали специальный тур «На ужин в снегоступах». Как журналистам, нам требовалось опробовать услугу на себе. Справедливости ради следует сказать, что подъем стоил затрат сил и энергии – очень уж красивый вид открывался со склона на ночной город в долине и небо, усыпанное звездами.

Внутренне убранство ресторана в стиле горного шале очаровало нас. Особую атмосферу создавала старинная утварь и прокопченный очаг. Мы перенеслись в старую добрую провинциальную Францию. В это позднее время кроме хозяина в заведении никого не было. Ужин был предназначен только для нас.

Знакомство началось со стаканчика загадочного женепи, который окончательно привел нас в бодрое расположение духа. Заинтригованные, мы начали выяснять, что это за напиток. Хозяин принес книгу, где было изображено некое растение, но подпись на латыни не прояснила ситуацию. Наконец, хозяин притащил десятилитровую бутыль с зеленоватой жидкостью, в которой плавал целый куст полыни. Ух ты! Да это ж домашний абсент!

Ужин был великолепен. Французы — настоящие гении гастрономии, способные из любых продуктов сотворить шедевр. Общению основательно мешал языковой барьер. Однако с каждой порцией женепи взаимопонимание стремительно росло. Чудо, но вскоре в зале стоял гомон – все оживленно разговаривали, энергично жестикулируя.

Когда русско-французский диалог достиг высшей точки, решили поиграть в игру — кто больше назовет знаменитых личностей: русские – французов, а французы – русских.
— Мирей Матье.
— Путин.
— Кусто.
— Чайковский.
— Жюль Верн.
— Сталин.

Наконец, кто-то из наших произнес имя Поля Мориа – легендарного французского композитора, дирижера популярного эстрадного оркестра. В период СССР его пластинки имелись почти в каждом доме, а мелодии ежедневно звучали по радио и телевидению.
Французы задумались:
— Не знаем такого.
Мы были потрясены!
— Как?! Не знаете Поля Мориа? Великого французского музыканта?
— Не знаем, — упорствовали французы.
Мы наперебой начали напевать оркестровые мелодии.
— Первый раз слышим, — растерянно парировали французы.

Это была загадка! К слову говоря, год спустя в Петербурге я присутствовал на банкете для высокопоставленных офицеров ВМФ. Был там и французский адмирал, хорошо говоривший по-русски.
— Господин адмирал, как вы относитесь к творчеству Поля Мориа? – обратился я к офицеру.
— А кто это?! – растерялся тот.
— Как?! Известный французский композитор.
— Первый раз слышу.
Тут пришла пора удивляться нашим морякам.
— Не знаешь Поля Мориа?!
И офицеры начали насвистывать мелодии.
— Не знаю, — смутился адмирал. – Вернусь во Францию, наведу справки.

Загадочная история имела продолжение. Однажды мне выпала удача взять эксклюзивное интервью у Патрисии Каас, звезды французской эстрады. Уж она-то не могла не знать великого композитора!
— Патрисия, тебе нравится музыка Поля Мориа? – не удержался я.
Было видно, что вопрос смутил певицу:
— А кто это? Он певец?
— Нет, композитор, дирижер.
— Он пишет классическую музыку?
— Нет, эстрадную. Поль Мориа был очень известен в Советском Союзе. Его мелодии звучали в самых популярных телеперадачах, было выпущено много пластинок.
— Это загадка, — вновь смутилась Патрисия. — Я впервые слышу это имя.

Однако вернемся в Альпы. Когда мы опустошили внушительную бутылку женепи, хозяин предложил остаться на ночлег:
— Во дворе есть иглу – жилища эскимосов. В них можно переночевать в спальниках.
— Спать в сугробе? Там же холодно!
— Совсем нет. Пошли, сами увидите.

Захватив еще одну бутылку с женепи и свечи, мы всей гурьбой отправились во двор. Там высились полусферические сооружения из снега с маленьким круглым лазом внизу. Пробравшись поочередно внутрь, мы оказались под белоснежным куполом. Хозяин расставил свечи по диаметру, зажег их и разлил по стаканчикам бодрящий напиток. Вновь потекла оживленная беседа.

Уже далеко за полночь мы попрощались, нацепилии снегоступы на ноги и отправились вниз по склону к огням города. Идти было легко и весело. Настроение было чудесным. Усталость как рукой сняло. Вдруг мимо нас со свистом пронеслось что-то черное, продолговатое. Мы успели заметить голову хозяина ресторана, торчащего из черного полиэтиленового мешка для мусора. Таким оригинальным способом он спускался с горы домой.

Вернувшись в отель, мы еще долго сидели в номере, допивая женепи, рассуждая о великой силе этого напитка, стирающего языковые барьеры, и ломая голову над загадкой знаменитого французского композитора Поля Мориа, о котором во Франции никто не слышал.