Абаканский синдром

Когда приезжаешь в незнакомый город, невольно обостряется восприятие, а глаз постоянно отыскивает что-то новое. Так было и в Абакане – столице Хакасии, куда я приехал в конце девяностых. Город ночью не освещался. В центре экономили электроэнергию, а в частном секторе не было фонарей. Вечерами приходилось ходить как слепому с вытянутыми вперед руками, чтобы не налететь на столб. К счастью, канализационные люки были закрыты.

Глава «Их нравы»

Сильное впечатление произвел ПКиО — парк культуры и отдыха. Он занимал такую огромную площадь, что где-нибудь в Германии на ней непременно построили бы небольшой городок тысяч этак на десять жителей. Территорию пересекала одна-единственная асфальтированная дорожка, по которой прогуливалось местное население. Я так и не смог достичь ее конца, поскольку выбился из сил.

В парке паслось огромное стадо коров, голов этак в пятьдесят. Животные удивлено разглядывали посетителей, забредших на их пастбище, и обильно удобряли землю навозом. На берегу речушки живописно расположилась на отдых группа горожан. Они жарили шашлыки и под баян задушевно пели: «На реке туман, за рекой граница».

За рекой была не граница, а сгоревший остов старинного колесного парохода. Возможно, на нем Владимир Ильич добирался из Минусинска в Красноярск лечить зубы. Как пароход затащили на территорию парка – уму непостижимо!

В одном месте ноги споткнулись о рельсы. По всей видимости, узкоколейка опоясывала парк по кругу.
— Детская железная дорога! – догадался я.
Подняв взгляд выше, между рельсов увидел дерево внушительных размеров. Оно свидетельствовало о времени, когда дорога прекратила свое существование.

В абаканском парке я почувствовал себя археологом из будущего, изучающим следы исчезнувшей цивилизации XX века. Повсюду торчали остовы металлических конструкций неизвестного назначения, возвышались гигантские фундаменты, по которым было невозможно определить изначальный облик сооружений.

В хакасской столице оказался хороший краеведческий музей, богатый экспонатами тех времен, что до нашей эры. Объясняется это тем, что к востоку от Абакана, на берегу Енисея, находится большое количество древних захоронений. Глаз сразу отметил изделия, которые ранее нигде не видел – скульптуры животных и людей из угля, керамические маски, юрты из бересты.

Кстати, впервые в Хакасии увидел крыши из дранья. Для его изготовления берут короткие бревна, которые не пилят на доски, а отщипывают от них топором тонкие длинные щепки, которыми и покрывают крышу.

Для меня выходцы из Азии все на одно лицо. В музее я с удивлением узнал, что только хакасы делятся на кызыльцев, качинцев, сагайцев, бельтыров, койдалов и шорцев.

В национальной республике в приоритете местный язык. Показательный вариант его использования удалось наблюдать на автовокзале. Сначала диктор объявила по-русски:
— Внимание! Объявляется посадка на автобус № 3549, следующий до Саяногорска.
Затем это же объявление попыталась сделать по-хакасски, но споткнулась на номере автобуса – видимо, в шпаргалке не были указаны изменяемые цифры номера маршрута. Диктор снова попыталась произнести цифры на хакасском и опять неудачно. Споткнувшись в третий раз, она в сердцах воскликнула «тьфу!» и объявила цифры по-русски.

В один из выходных дней заглянул в абаканский зоопарк. Честно говоря, не люблю эти заведения – очень уж похожи на тюрьму. В парке было пустынно. Я стоял у клетки с волками, когда проходившая мимо служащая закричала:
— Скиф, Скиф, мальчик мой, иди сюда!
Я в растерянности оглянулся – кто же этот маленький мальчик Скиф?
Вдруг матерый волчара радостно бросился в сторону тетки. Встал на здание лапы, оперся передними о сетку, весело оскалил зубы и вроде даже помахал хвостом словно дворовой пес.
— Сейчас я тебя угощу, — она протянула ему косточку.
Волк взял ее через сетку зубами и начал со смаком грызть. Ну, пес, да и только! Это в клетке, а на воле?

Перед отъездом знакомые рассказали мне забавную историю, как республика выбирала губернатора. В то время соседний Красноярский край возглавлял знаменитый генерал Александр Лебедь. Его младший брат Алексей Лебедь командовал десантным подразделением и никому не был известен. Тем не менее, на выборах выставил свою кандидатуру на пост губернатора.

Большая часть населения Хакасии проживало в сельской местности. В их распоряжении было только радио и один канал телевидения. Тогда генерал Александр Лебедь был на пике популярности. Его имя изо дня в день повторяли все средства массовой информации. «Лебедь, Лебедь, Лебедь», — непрерывно звучало из динамиков.

Когда Алексея Лебедя большинством голосов избрали губернатором и впервые показали по телевизору, многие изумились:
— Это кто?
— Лебедь. Вы его избрали.
— Так мы ж за другого Лебедя голосовали!
Так фамилия брата помогла Алексею Лебедю стать губернатором.

Пришла пора уезжать в Красноярск. Я сел на поезд и несколько часов ехал в купе в полном одиночестве. В Минусинске дверь открылась, заглянула женщина:
— Здравствуйте, я ваша соседка. Нас много.
— Ничего, разместимся, — ответил я, предполагая, что она с детьми.

Женщина шагнула в купе, вслед за ней вбежал пес, а когда она открыла коробку, которую держала в руках, из нее выскочили две кошки и красивый котенок ангорской породы.

Так мы и ехали вшестером – Анна, Мухтар, Зойка, Белка, Малыш и я. За семнадцать часов пути я убедился, что перевозить животных гораздо хлопотнее, чем детей. А ехать им предстояло до Краснодара – аж пять суток!